![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Любящее присутствие
May. 28th, 2017 12:39 pmВот эта цитата в книге Ирвина Ялома Love’s Executioner (по-русски «Лечение от любви») меня потрясла настолько, что я целую неделю не могу перестать о ней думать:
Когда я впервые начал работать терапевтом, то наивно верил, что прошлое фиксировано и познаваемо, что если я буду достаточно проницателен, то смогу обнаружить, каков был первый неверный поворот, тог фатальный след, который завел жизнь куда-то не туда, и что я мог бы действовать в соответствии с этим открытием, чтобы привести все в порядок. (...)
Но за многие годы я понял, что задача терапевта – не втягивать пациента в совместные археологические раскопки. Если кому-то из пациентов это и помогает, то не из-за поиска пресловутого ложного шага (жизнь идет насмарку не из-за ложного шага – она идет вкривь и вкось из-за того, что главный шаг был неверным). Нет, терапевт помогает пациенту не тем, что проникает в прошлое, а своим любящим присутствием рядом с пациентом, своей заинтересованностью, доверием и верой в то, что их совместная деятельность в конце концов принесет облегчение и исцеление. Драма возрастной регрессии и проигрывание сцены инцеста (или, в другом случае, любое катартическое или интеллектуальное предприятие) может быть целительным лишь потому, что позволяет терапевту и пациенту вместе заниматься каким-то интересным делом, в то время как реальная терапевтическая сила – их отношения – укрепляется и созревает.
Это «любящее присутствие» меня так тряхнуло. Для любящего присутствия не нужна терапия--и если посмотреть на эту цитату грубо, то «любящее присутствие» за деньги даже странно… Проблема в том, что чаще чем нет люди присутствуют в нашей жизни на основании какого-то обмена. Даже любовные отношения, в которых якобы нас любят—и мы любим—такими как мы есть, включают обмен…
Когда я оглянулась на уже прожитый кусок жизни в поисках любящего присутствия, я увидела—бабушку Надю и дедушку Костю (всегда мои маяки любви и тепла), папу, двух тетушек, нескольких учителей. Друзей—но гораздо позже (я не очень друг, учусь быть лучшим другом, а в детстве и юности, как мне кажется, дружба это больше про «проводить время определенным образом», чем про собственно дружбу—отношения с другим человеком). Сестру—уже не в детстве, позже. Конечно же Ви—последние десять лет, когда мы живем в Калифорнии под одной крышей, и его терпеливое присутствие в моей жизни, несмотря на то, какой я трудный в сожительстве человек—это мое лекарство (хотя конечно в романтических и партнерских отношениях—а может и вообще любых отношениях—не всегда понятно, кто пациент, кто терапевт). Я как-то здесь писала, что в книжке про самоубийства качество партнерских отношений служило автору одним из трех определяющих факторов, на основании которых он предсказывал, насколько вероятно, что человек выберет в итоге суицид. Я не побоюсь сказать, что присутствие в моей жизни такого партнера как Ви несомненно сыграло свою роль в том, что я все еще жива.
Я думаю и думаю про это «любящее присутствие», переворачивая его в другую сторону: в чьей жизни «любяще присутствую» я?
То, что отношения нужно культивировать—то есть осознанно к ним подходить, развивать их, осознанно в отношениях присутствовать—казалось мне чуждой, чуть ли не американской, идеей (возможно, это связано с тем, что я вышла с пост-советского пространства—мне кажется, это связано с нашим «cultural background”, но я не стану этого утверждать). Любые отношения даются мне сложно: я испытываю затыки (чаще тревожно-цикличные «что про меня думают», «я уже все завалила, не сдержала обещания, не ответила на письмо вовремя»)—через которые мне очень трудно проходить.
Но если пойти еще глубже, просто внимательное отношение к другому человеку, который прямо сейчас перед тобой, может стать вот этим «любящим присутствием». Всего лишь: «ты, который сейчас передо мной--самый важный человек в моей жизни, поэтому я отдаю тебе полное внимание»--и это, если присмотреться, недалеко от правды. «Жизнь»--это то, что ты живешь сейчас, и человек, который перед тобой сейчас—это твоя жизнь. А внимание--единственное, по сути, что у тебя сейчас есть—это и есть любовь. Давать полное внимание, таким образом, это собственно и есть «любящее присутствие».
Когда я впервые начал работать терапевтом, то наивно верил, что прошлое фиксировано и познаваемо, что если я буду достаточно проницателен, то смогу обнаружить, каков был первый неверный поворот, тог фатальный след, который завел жизнь куда-то не туда, и что я мог бы действовать в соответствии с этим открытием, чтобы привести все в порядок. (...)
Но за многие годы я понял, что задача терапевта – не втягивать пациента в совместные археологические раскопки. Если кому-то из пациентов это и помогает, то не из-за поиска пресловутого ложного шага (жизнь идет насмарку не из-за ложного шага – она идет вкривь и вкось из-за того, что главный шаг был неверным). Нет, терапевт помогает пациенту не тем, что проникает в прошлое, а своим любящим присутствием рядом с пациентом, своей заинтересованностью, доверием и верой в то, что их совместная деятельность в конце концов принесет облегчение и исцеление. Драма возрастной регрессии и проигрывание сцены инцеста (или, в другом случае, любое катартическое или интеллектуальное предприятие) может быть целительным лишь потому, что позволяет терапевту и пациенту вместе заниматься каким-то интересным делом, в то время как реальная терапевтическая сила – их отношения – укрепляется и созревает.
Это «любящее присутствие» меня так тряхнуло. Для любящего присутствия не нужна терапия--и если посмотреть на эту цитату грубо, то «любящее присутствие» за деньги даже странно… Проблема в том, что чаще чем нет люди присутствуют в нашей жизни на основании какого-то обмена. Даже любовные отношения, в которых якобы нас любят—и мы любим—такими как мы есть, включают обмен…
Когда я оглянулась на уже прожитый кусок жизни в поисках любящего присутствия, я увидела—бабушку Надю и дедушку Костю (всегда мои маяки любви и тепла), папу, двух тетушек, нескольких учителей. Друзей—но гораздо позже (я не очень друг, учусь быть лучшим другом, а в детстве и юности, как мне кажется, дружба это больше про «проводить время определенным образом», чем про собственно дружбу—отношения с другим человеком). Сестру—уже не в детстве, позже. Конечно же Ви—последние десять лет, когда мы живем в Калифорнии под одной крышей, и его терпеливое присутствие в моей жизни, несмотря на то, какой я трудный в сожительстве человек—это мое лекарство (хотя конечно в романтических и партнерских отношениях—а может и вообще любых отношениях—не всегда понятно, кто пациент, кто терапевт). Я как-то здесь писала, что в книжке про самоубийства качество партнерских отношений служило автору одним из трех определяющих факторов, на основании которых он предсказывал, насколько вероятно, что человек выберет в итоге суицид. Я не побоюсь сказать, что присутствие в моей жизни такого партнера как Ви несомненно сыграло свою роль в том, что я все еще жива.
Я думаю и думаю про это «любящее присутствие», переворачивая его в другую сторону: в чьей жизни «любяще присутствую» я?
То, что отношения нужно культивировать—то есть осознанно к ним подходить, развивать их, осознанно в отношениях присутствовать—казалось мне чуждой, чуть ли не американской, идеей (возможно, это связано с тем, что я вышла с пост-советского пространства—мне кажется, это связано с нашим «cultural background”, но я не стану этого утверждать). Любые отношения даются мне сложно: я испытываю затыки (чаще тревожно-цикличные «что про меня думают», «я уже все завалила, не сдержала обещания, не ответила на письмо вовремя»)—через которые мне очень трудно проходить.
Но если пойти еще глубже, просто внимательное отношение к другому человеку, который прямо сейчас перед тобой, может стать вот этим «любящим присутствием». Всего лишь: «ты, который сейчас передо мной--самый важный человек в моей жизни, поэтому я отдаю тебе полное внимание»--и это, если присмотреться, недалеко от правды. «Жизнь»--это то, что ты живешь сейчас, и человек, который перед тобой сейчас—это твоя жизнь. А внимание--единственное, по сути, что у тебя сейчас есть—это и есть любовь. Давать полное внимание, таким образом, это собственно и есть «любящее присутствие».
