Вихри враждебные веют над нами
Sep. 3rd, 2011 03:02 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nina_kinkОсторожно: буду ругаться матом.
В одном дружественном журнале мне напомнили одну из самых идиотских народных "мудростей": Сучка не захочет - кобель не вскочит.
Мне было 13 лет, когда я впервые это услышала. В школе, на уроках белорусского языка и литературы, меня посадили на почти заднюю парту. За мной сидел школьный уёбок Игорь Курдо, а рядом - довольно милый мальчик Леша, который (видимо, это заразно) рядом с Курдо становился таким же уёбком.
Я была из племени идиоток-отличниц, у которых даже школа не отбивала желания учиться. Но Игорек с Лешиком мне учиться не давали. Все 45 минут белорусского языка были наполнены у них дворовой пошлостью. К счастью, иногда они играли в морской бой, и можно было передохнуть. Но когда морской бой им надоедал, они рассказывали мне про всевозможные сиськи-письки, что там еще интересует пубертантных уёбков. И еще они ржали. Нет, не как кони. А именно как пубертантные уёбки.
Учительница белорусского языка Тамара Зигмундовна на мои просьбы пересесть от немилых серцу Лешика с Игорьком сказала на весь класс: «Сучка не захоча, кабель не ускоча, Трухан. Раз лезуць, значыць, даеш падставу!»
То есть – даешь повод.
Женщина всегда дает повод. Что бы ты ни делала, знай - ты даешь повод.
Мне было 12 лет, и я впервые попала в пионерский лагерь. Я месяц уговаривала бабушку, чтобы она меня туда отпустила. Пионерский лагерь ассоциировался у меня с линейками, полными энтузиазма пионерами и понимающими пионервожатыми. Я приехала в лагерь с подружкой, старше меня на два года, и попала в отряд для 14-летних.
Четырнадцатилетние пионэры были полны энтузиазма только в отношении сисек пионерок.
Ага, и повод им пионерки давали: практически у всех пионерок какие-никакие сиськи к тому времени повылазили. Даже у меня, двенадцатилетней, они были. Правда, маленькие. И болели очень. Но что там у кого болит, четырнадцатилетним мальчикам объяснять было бесполезно. Четырнадцатилетние . уё... ой, то есть пионеры не знали слова «НЕТ», как бы громко им его не говорили. Если у девочки есть сиськи, значит, их нужно пощупать.
Девочек заваливали на постель и щупали, щупали, щупали. Это было больно, унизительно – почти что изнасилование. Защиты просить было не у кого. Вожатая нашего отряда заинтересована была только в том, чтобы хорошо провести время с милым дружком, поэтому на жалобы отвечала приблизительно то же: повод даете.
Право не быть щупаной я отстояла. Я забаррикадировалась в своей комнате и орала «Варшавянку» до тех пор, пока какой-то взрослый не обратил внимание и все же не накостылял пионэрам. Меня больше не трогали: что взять с ебанутых. Я снова, теперь вот в летнем лагере, подтвердила прозвище «Политычная», и уехала из этого лагеря как только бабушка приехала меня навестить, навсегда потеряв интерес к массовым сборищам.
Кого люблю, того и бью. Стерпится – слюбится. Девичье нет - не отказ. Девки не люди, козы не скотина. Держи деньги в темноте, а девку в тесноте. Смиренье - девичье ожерелье.
В этой так называемой «народной мудрости» окаменевают тупые массовые идеи, передаваемые из поколения в поколения: женщина всегда виновата. В том, что родилась бабой, что ногти грязные – «а ты же девочка», что сиськи выросли, что на тебя посмотрели, что положили руку на попу, что «дала» (давалка, сука, постилка) и что не дала (в рожу бы не получила), что родила и что не родила, что красивая и что уродина. Это общество – в котором мужчина может пожать плечами и сказать: Сучка не захочет...
Правда в том, что кобель будет вскакивать несмотря на желание этой абстрактной сучки. Потому что кобель. Потому что - что с него, кобеля, возьмешь. «Мы, мужчины, сами знаете чем думаем». Или все-таки нет? Или все-таки взрослые ответственные мужчины думают другими органами?
(Мне в жизни очень повезло: мой папа, и мой любимый, и большинство моих друзей-мужчин – из тех, кто знает, что такое ответственность и готовы ее делить).
В одном дружественном журнале мне напомнили одну из самых идиотских народных "мудростей": Сучка не захочет - кобель не вскочит.
Мне было 13 лет, когда я впервые это услышала. В школе, на уроках белорусского языка и литературы, меня посадили на почти заднюю парту. За мной сидел школьный уёбок Игорь Курдо, а рядом - довольно милый мальчик Леша, который (видимо, это заразно) рядом с Курдо становился таким же уёбком.
Я была из племени идиоток-отличниц, у которых даже школа не отбивала желания учиться. Но Игорек с Лешиком мне учиться не давали. Все 45 минут белорусского языка были наполнены у них дворовой пошлостью. К счастью, иногда они играли в морской бой, и можно было передохнуть. Но когда морской бой им надоедал, они рассказывали мне про всевозможные сиськи-письки, что там еще интересует пубертантных уёбков. И еще они ржали. Нет, не как кони. А именно как пубертантные уёбки.
Учительница белорусского языка Тамара Зигмундовна на мои просьбы пересесть от немилых серцу Лешика с Игорьком сказала на весь класс: «Сучка не захоча, кабель не ускоча, Трухан. Раз лезуць, значыць, даеш падставу!»
То есть – даешь повод.
Женщина всегда дает повод. Что бы ты ни делала, знай - ты даешь повод.
Мне было 12 лет, и я впервые попала в пионерский лагерь. Я месяц уговаривала бабушку, чтобы она меня туда отпустила. Пионерский лагерь ассоциировался у меня с линейками, полными энтузиазма пионерами и понимающими пионервожатыми. Я приехала в лагерь с подружкой, старше меня на два года, и попала в отряд для 14-летних.
Четырнадцатилетние пионэры были полны энтузиазма только в отношении сисек пионерок.
Ага, и повод им пионерки давали: практически у всех пионерок какие-никакие сиськи к тому времени повылазили. Даже у меня, двенадцатилетней, они были. Правда, маленькие. И болели очень. Но что там у кого болит, четырнадцатилетним мальчикам объяснять было бесполезно. Четырнадцатилетние . уё... ой, то есть пионеры не знали слова «НЕТ», как бы громко им его не говорили. Если у девочки есть сиськи, значит, их нужно пощупать.
Девочек заваливали на постель и щупали, щупали, щупали. Это было больно, унизительно – почти что изнасилование. Защиты просить было не у кого. Вожатая нашего отряда заинтересована была только в том, чтобы хорошо провести время с милым дружком, поэтому на жалобы отвечала приблизительно то же: повод даете.
Право не быть щупаной я отстояла. Я забаррикадировалась в своей комнате и орала «Варшавянку» до тех пор, пока какой-то взрослый не обратил внимание и все же не накостылял пионэрам. Меня больше не трогали: что взять с ебанутых. Я снова, теперь вот в летнем лагере, подтвердила прозвище «Политычная», и уехала из этого лагеря как только бабушка приехала меня навестить, навсегда потеряв интерес к массовым сборищам.
Кого люблю, того и бью. Стерпится – слюбится. Девичье нет - не отказ. Девки не люди, козы не скотина. Держи деньги в темноте, а девку в тесноте. Смиренье - девичье ожерелье.
В этой так называемой «народной мудрости» окаменевают тупые массовые идеи, передаваемые из поколения в поколения: женщина всегда виновата. В том, что родилась бабой, что ногти грязные – «а ты же девочка», что сиськи выросли, что на тебя посмотрели, что положили руку на попу, что «дала» (давалка, сука, постилка) и что не дала (в рожу бы не получила), что родила и что не родила, что красивая и что уродина. Это общество – в котором мужчина может пожать плечами и сказать: Сучка не захочет...
Правда в том, что кобель будет вскакивать несмотря на желание этой абстрактной сучки. Потому что кобель. Потому что - что с него, кобеля, возьмешь. «Мы, мужчины, сами знаете чем думаем». Или все-таки нет? Или все-таки взрослые ответственные мужчины думают другими органами?
(Мне в жизни очень повезло: мой папа, и мой любимый, и большинство моих друзей-мужчин – из тех, кто знает, что такое ответственность и готовы ее делить).
